В 1998 году журнал Time составил список из 100 наиболее значимых личностей XX века. Разумеется, наравне с Альбетром Эйнштейном, Аланом Тьюрингом и Эдвином Хабблом, в него вошёл и основатель психоанализа – Зигмунд Фрейд.
Конечно, имя Фрейда в наше время известно любому мало-мальски образованному человеку. Хотя однозначное отношение к его личности и учению может сформулировать далеко не каждый. И дело здесь не только и не столько в недостаточной эрудиции или поверхностной осведомлённости, а в тех неудачных клише и искажённых интерпретациях, которые преследуют психоанализ с самого момента его возникновения. Жирный налёт недоразумений и предрассудков делает Фрейда одной из самых неоднозначных фигур в истории науки и существенно затемняет рациональное зерно его учения.
До сих пор в кругу как западных, так и отечественных интеллектуалов отношение к Фрейду варьируется от стойкого неприятия до фанатичной преданности. Одни, следуя по стопам венских позитивистов начала XX века, называют основателя психоанализа шарлатаном, попутно обвиняя его в аморальности и пропаганде сексуальной распущенности. Другие пытаются скрестить психоанализ с марксизмом, призывая к тотальной сексуальной революции, ведущей к окончательному освобождению человечества. Третьи превращают психоанализ в подобие эзотерического учения, уподобляя современного психоаналитика некому гуру – таинственному хранителю секретной доктрины.
Однако все эти хулы и дифирамбы, обращённые к мифическому Фрейду и не менее мифическому психоанализу, скрывают от нас тот научный интерес, который лежал в основании всех его теоретических построений и практики. Избавиться от этого шумного многоголосия интерпретаций можно только обратившись к самим текстам Фрейда и пытаясь понять, на какие вопросы отвечает его психоанализ.
Освободившись от предрассудков, мы увидим, что в психоанализе Фрейда впервые задаётся вопрос о внутренней структуре невроза, открывается своеобразная «слепая зона» традиционной психологии. Меняется и роль пациента, который из пассивного материала естественно-научного исследования превращается, в рамках коммуникации с психоаналитиком, в полноценного участника диалога. И сам психоаналитик отказывается от классической позиции стороннего наблюдателя, налаживая полноценное межличностное взаимодействие со своим пациентом.
Вернувшись к истокам, мы увидим, что мистический флёр, который окружает психоанализ на протяжении многих десятилетий, представляя его в качестве «идеологии бессознательного» и «оды либидо», не имеет ничего общего с целями его основателя. Психоанализ был задуман Фрейдом как сугубо рациональный метод, направленный, прежде всего, на выявление внутренней логики формирования неврозов и расшифровку их проявлений. И поэтому фундаментальные понятия психоанализа (такие как «бессознательное», «либидо», «эдипов комплекс»), вошедшие в наш повседневный лексикон, требуют основательной чистки от посторонних коннотаций.
В конце концов, не стоит забывать, что учение Фреда – это не только теория, но и метод, а каждое его положение – не только плод незаурядного интеллекта, но и результат обширной практики. Поэтому понимание психоанализа не будет полным, если иметь дело только с теорией.
Нетрудно представить себе, какой экзотической и неоднозначной может показаться философия йоги, если изучать её исключительно по книгам. Не менее странным выглядит и метод Фрейда, если рассматривать его чисто теоретически.